Этические проблемы генной инженерии

1.1 Понятие биоэтики

Фантастические успехи новейших биотехнологий, которые проявились во второй половине и особенно в конце XX ст., породили целый спектр мировоззренческо-этических проблем. Безграничные технологические возможности человека, который использует методы генной инженерии, клонирования, нуждаются в новой определенности общества в плане отношения к человеку как естественной и социокультурной ценности. Появляются проблемы моральных регуляторов, "стандартов", которые позволяют или запрещают определенные вмешательства в человеческое биологическое. Вообще конструирование живого методами новейшей биотехнологии порождает вопрос этического и мировоззренческого характера [2].

Признаками мировоззренческо-теоретических попыток осмыслить очерченную ситуацию является широкое употребление в последние годы таких понятий как биоэтика, эволюционная этика, экологическая этика, биофилософия и тому подобное. Названные понятия являются отображением сложных феноменов этического, мировоззренческого характера, которые сформировались в науке в условиях ее перехода к постнекласичного этапу.

По мнению многих ученых [2, 4], новые этические ориентации, в которых нуждается использование новейших биотехнологий, следует искать в сфере биоэтики.

Биоэтика как «наука выживания» и «новая мудрость» объединяет, по Поттеру, биологические знания и общечеловеческие ценности. По мере динамичного развития междисциплинарных исследований, применения новейших биомедицинских технологий, в том числе, и генно-инженерных, расширяется проблемное поле биоэтики. Поддержание биологического разнообразия как вариабельности живых организмов из всех источников, включая земные, морские или иные водные экосистемы и экологические комплексы, разнообразия между видами, в рамках вида и разнообразия экосистем, обоснование механизмов биобезопасности как системы мер «по обеспечению безопасного создания, использования и трансграничного перемещения живых измененных организмов, являющихся результатом биотехнологии», занимают в современной биоэтике одно из ведущих мест [8].

Основные направления биоэтики – медицинское, биомедицинское, экологическое, сельскохозяйственное, глобальное, феминистическое и др. – предметно сформировались в ходе ее развития [14, 15]. В современной биоэтике наиболее полно и глубоко в теоретическом плане разработаны 2 основных направления – медицинская и экологическая биоэтика.

Медицинская биоэтика сконцентрирована вокруг отношений “врач-пациент”, биомедицинских экспериментов на человеке и животных, аборта и новых репродуктивных технологий вакцинации и СПИДа [9], медицинской генетики, клонирования, эвтаназии, трансплантологии, чаще всего это направление называют биомедицинской этикой или медицинской биоэтикой, в этом случае в ее содержание включается также и исследование этических аспектов развития и использования биотехнологий, которые значительно расширяют рамки традиционной медицинской практики [11]. Биоэтические проблемы, которые находятся в центре внимания философов, ученых и естествоведов, связанные с достижениями современной генетики [7]. Человечество имеет единственный самовоспроизводящий ресурс – биологический. Все другие ресурсы могут быть исчерпаны. Именно поэтому приоритеты в науке на будущее тысячелетие понемногу смещаются в сторону наук о жизни. Человечество пытается взять под контроль само производство биологических ресурсов, раскрыть механизмы энергетики клетки, синтеза биологических продуктов, фотосинтеза и др. Это имеет прямое отношение к решению важнейших проблем человечества, а именно проблем продовольственного потенциала планеты, экологии существования человека, здоровья человека [3].

1.2 Общественные вопросы биоэтики генной инженерии

После того, как С. Коэн и Г. Бойер в 1973 году описали стратегию встраивания чужеродной ДНК в плазмиду, и стало ясно, что с помощью технологии рекомбинантных ДНК можно создавать организмы, несущие чужеродные гены, начались дискуссии по поводу безопасности этого нового подхода и возможных этических последствий его применения [7].

Биотехнология затронула религиозную, христианскую этику. Появились выражения «заигрывание с богом», «манипулирование жизнью», «творимая человеком эволюция». Метод осуждается, так как прямо противоречит христианскому взгляду на жизнь, как дар Божий, и ее нельзя рассматривать как химический продукт, подвергать химическим изменениям в целях получения экономической выгоды.

Союз церквей (ВСЦ) в 2003 году призвал «запретить генетические исследования в целях выбора пола ребенка или в других вариантах непроизвольной социальной инженерии; предостерегает против использования биотехнологии как средства дискриминации в сфере занятости, например, медицинского обслуживания, страхования и образования».[1]

Биологические технологии воздействуют на основные, автономные этические ценности нашего общества. Например, такая ценность свобода воли – один из главнейших этических принципов современной западной цивилизации. О свободе мечтали с незапамятных времен. Даже Бог не навязывает свою волю: греши, грешник. Подлинный триумф этики свободы наступает в новое время. Свобода часто интерпретируется как основная этическая ценность капиталистического общества. Жан- Поль Сартр говорит, что «мы приговорены к свободе»[5].

Чаще технологии на этические принципы оказывают не «сужающий», а обратный эффект. Свобода индивидуальных действий благодаря новым технологическим возможностям возрастает, потому как новые технологии дают возможность выбора там, где до этого времени действовал - биологический, например, фатализм.

Биотехнологии стали влиять на общественные устои позже других технологий. Но биологические открытия и технологии затрагивают самую разнообразную и иррациональную часть общества – человека и человеческие отношения, и поэтому больше других нуждаются в искусственной регуляции. Уже давно возникла необходимость внедрения следующих технологий, областью применения которых будут нематериальные отношения, т.е. технологий, которые смогли бы противодействовать отдалению (расхождению) реализации новых возможностей и адаптационных способностей личности от их аксиологического, морального горизонта. Безусловно, это прежде всего технологии воспитательно–образовательные. Возможно, научно-технологическое ускорение сделает необходимым постоянное обучение или «переучивание» в пределах огромного числа профессий, тенденции к этому заметны уже сегодня.

Что касается общественного регулирования биотехнологии - на новую дисциплину претендует «биоэтика» [10].

Сегодня понятие «биоэтика» понимается по–разному. С одной стороны, как философия жизни и смерти, с другой - как медицинская этика. С третьей стороны - в значении, которое придавал биоэтике В.Р. Поттер (наука выживания, объединяющая биологические знания и общечеловеческие ценности). С четвертой стороны, как общественное движение за права больных, женщин и животных, возникшее в 60-е годы, следствием которого явилось создание этических комитетов. Наконец, биоэтикой также называют академическую дисциплину, возникшую в 70-80-е годы в США и Западной Европе [15].

Прежде всего биоэтику пытаются отождествить с биомедицинской этикой, ограничив ее содержание этическими проблемами отношений «врач — пациент». Более в широком понимании биоэтика ориентируется на достижения современной биологии при обосновании или решении моральных коллизий, возникающих в ходе научных исследований [14] По мнению Владимира Кулиниченко [4] представления о глобальной биоэтике являются мифом; существуют региональные (локальные) модели биоэтики: православная, католическая, американская, европейская, континентальная и т.д. Как считает Кулиниченко, надо выделять два направления в биоэтике: авторитарное (сюда относятся деонтология и религиозная биоэтика) и натуралистически-прагматическое, которое ограничивается био-медицинскими исследованиями.

В кругу каждодневных человеческих контактов традиционная нравственность пока еще не потерялась в лесу технологических решений. Но скорость техноэволюционного процесса идет гораздо быстрее, чем процесс моральной эволюции. В обществе может возникнуть своеобразный нормативный вакуум, ведь искусственное ускорение эволюции этических норм невозможно. И тогда морали прививаемой одному поколению на весь жизненный путь будет недостаточно, слишком быстро она будет делаться анахроничной, и в результате, следующее поколение, получит в качестве воспитателей людей аксиологически дезориентированных. Пытаясь ориентироваться в этическом содержании действий или решений, которые в прежние времена считались нейтральными с этой точки зрения, человек – неспециалист может попасть в зависимость от мнения человека - специалиста, который ориентируется в новом для общества знании [10]. Например, сегодня много приходится слышать о том, что ученые стирают грань между человеком и животным. Комитет по биоэтике при Д. Буше, например, занимается тем, что усиленно пытается понять, где проходит граница между состоянием, когда человечески - животная химера является «полезным инструментом» и когда она «становится зверством высоких технологий» (Ирвин Вайсман).

В Канаде в прошлом году было запрещено создание вообще любых химер. Но тогда, говорят многие ученые, нужно запретить любые трансплантации чужих органов, ведь химерами с полным правом можно назвать пациентов кардиохирурга, который вшил им клапаны свиного происхождения или реципиентов с костным мозгом, почкой или сердцем чужого происхождения [17].

Думаю, что человек с биологическим образованием будет слушать подобное, как минимум с усмешкой, и скажет, что все этические проблемы поднимаются людьми, которые совсем ничего не понимают в предмете разговора, искусственно раздувая тему до полного абсурда. Действительно, хотя в современной прессе генетическая тематика занимает очень много места, но представлена она однобоко, открытиям дается только своеобразное, псевдонаучное толкование, «поп- толкование». Речь идет об открытии генов, ответственных за определенный признак – «эгоистичный ген», «гена гомосексуализма», «ген сна», «ген алкоголизма», «ген стройности» и так далее. Термин «поп-толкование» изобрел научный журналист и писатель-фантаст Владимир Покровский. «Если раньше научные сенсации волновали прежде всего обладателей пытливого ума, - пишет он, - то теперь это повод пощекотать нервы более широким массам трудящихся. Наука работает на тех, кто стремится найти за ближайшим поворотом улицы кошелек, битком набитый исполнениями детских желаний [6, 17].

По мнению Н. Янковского, директора НИИ Общей генетики им. Вавилова, разрыв между возможностью науки и информированностью населения с одами будет только увеличиваться. Даниэл Белл («Встречая 2000 год») пишет о «постиндустриальном обществе»: формироваться оно будет на основе развития науки и активного использования научных знаний. Оно заложит новые отношения (экономического обслуживания, социальных групп профессионалов – технократов и «больших ученых», широкое развитие теоретических знаний). Оптимисты полагают, что такое общество обеспечит переход к новой цивилизации на принципах гуманизма. Пессимисты доказывают неизбежность катастрофы перед лицом неуправляемой технократической революцией, т.к. она, развивая науку и технику ставит под сомнения достижения культуры, порождает насилие и всеобщий кризи [2].

У вторых доводов больше. Основной вопрос 21 века – вопрос выживания. Глобальные проблемы возникли не сами по себе, они результат антропологической деятельности. В условиях, когда ставка делается на науку и развитие техники, человек превращается в средство сомнительных целей. «В результате, - как заметил Ницше,- умер Бог». «Но и человек не стал Богом» - добавил Достоевский. Более того, человек потерял себя, превратился в общественную функцию. Об этом затянувшемся кризисе свидетельствует множество философских концепций, философский плюрализм 20 века. Фундаментальные принципы биоэтики – автономности индивида, свободы воли и выбора, информированного согласия – не просто несут на себе отпечаток ценностей либерализма, но являются их выражением в конкретной области моральных решений и действий.

Поиск новых аксиологических оснований биоэтики новых основаниях только начинается [14]. Предлагается на месте этики справедливости и свободы поставить этику ответственности. Добро – это ответственность. Классическая концепция ответственности кажется достаточно ясной: Субъект действия, поступка, несет ответственность перед обществом за его последствия. Субъект должен быть в состоянии предусмотреть последствия своих поступков, а это возможно лишь при его полной самостоятельности. Но вот техногенная цивилизация, где субъект – участник группы, лишь какая- то ее функциональная часть. Здесь прежняя ясность отсутствует. Неклассическая концепция ответственности рассматривает человека в мире полного риска, неопределенности, случайностей, участием в общих делах. Очень трудно выделить ответственность отдельного человека (кто виноват? Все виноваты - никто не виноват). Но отказываться от ответственности – равносильно самоубийству. Налицо проблемная ситуация. Люди вынуждены постоянно ей заниматься. Новые открытия и области применения научных знаний, порождая огромные надежды и устремления, могут в тоже время создавать самые разнообразные этические проблемы [15]. Говорят об обязательной индивидуальной ответственности и этичности ученого и особенно биолога.

1.3 Проблема биоэтики с точки зрения ученых-биологов

Что значит для ученого 21 века требование поступать морально? На каких базовых ценностях должна строиться биоэтика? Ни одна математическая теория игры или что-то подобно объективное не может объяснить, какие именно ценности должны быть признанны в качестве приоритетных. Нельзя раз и навсегда определить, что такое Добро и Зло. Должны ли мы относиться к этике как классу оптимальных решений? При таком подходе этика - кооперативный минимум, без которого существование общества невозможно, своеобразный дорожный кодекс. Тогда ценности понимаются сугубо инструментально. Нет цели – нет ценностей. Чем точнее определена цель, тем более четко можно определить ценность в рамках определенной системы. А система эта определяется потребностью (Л.Фейербах писал: «Существование без потребностей есть бесполезное существование. Что вообще лишено потребностей, то и не имеет потребностей в существовании»). Правила движения существуют, потому что в них есть потребность. А реальное, практическое основание морали - это потребность в общественной связи. Но такой подход не дает ответов на конкретные вопросы жизни, потому что единственная автономная ценность, выводимая из него – ценность существования человечества – слишком широкое понятие [16].

Поступает ли самка богомола этично, пожирая самца после оплодотворения? Хорошо ведет себя крольчиха, поедая своих детей, или вирус, проникающий в клетку? Мы не прикладываем к поведению животных нравственных мерок. Мы считаем, что поведение самки богомола – это стереотипное поведение. Оно рационально, потому, что если поступать по-другому (например, съедать самца До полового акта), жизнь вида была бы поставлена под угрозу.

Этика человека также обладает подобным рациональным ядром, но оно не равно видовому стереотипу поведения, т.к. не существует ни одного одинакового для всех людей стереотипа. Homo socialis обладает огромной гибкостью поведения, непрерывным по структуре «потенциалом реагирования». Например, и адаптация не является простым результатом исследования приобретенных свойств. Как генотипы в биогеоценозах, так и люди в обществах располагают таким избыточным разнообразием реакций на сиюминутные ситуации, которое может в случае необходимости проявлять регулирующее воздействие.

Как добиться солидарности при решении жизненно важных вопрос для людей (культур) принципиально по-разному считающих, что есть Добро и Зло? Большинство из нас предпочло бы видеть согласие, проводимое в жизнь внутренним моральным кодексом, а не силой полицейской дубинки. Но вопрос о новых автономных культурных ценностях, на место старых, которые уходят под влиянием биологии, остается открытым. И, может быть, поэтому биологи и не любят философию, так как – либо веришь в этические принципы, либо занимаешься биологией [5].

2.1. История и причины возникновения генетической инженерии

Сформировавшийся в ходе эволюции человек современного типа уже располагал чрезвычайно сложным мозгом как бы в предвидении будущих задач, которые встанут перед ним намного тысячелетий позже, когда потребуется использовать законы квантовой механики для овладения энергией атома и познать законы небесной механики для того, чтобы высадиться на соседнем небесном теле; или наработать биотехнологические методы клонирования организмов на случай укрыться от возможно грозящей в будущем опасности депопуляции при теоретически допустимой утрате способности к половому размножению. В этом ряду искушений человека на управление окружающим миром особо выделяется его претензия на творчество, или если хотите, на творение живых форм. Начиналось это по историческим меркам не так уж и давно [7].

К началу 80-х годов термин “генная инженерия” был малоизвестен за пределами исследовательских лабораторий. Но уже сегодня общественное мнение поляризовалось как на сторонников генетических манипуляций, так и противников, призывающих не только к осмотрительности в выборе этих средств, способных изменить жизнь человека с гораздо большими последствиями, чем прежние научные и технологические прорывы, но даже запретить некоторые направления генетических исследований.

Накопленные современной экспериментальной генетикой сведения дают возможность констатировать, что в результате становления и саморазвития биологически организованной материи (а в этом, собственно, и состоит существо процесса эволюции жизни) возникли информационные генетические системы. Само же понятие генетической информации как научный термин было принято в 1944 г. после выхода в свет книги Э.Шрёдингера “Что такое жизнь с точки зрения физика?”. Генетическая информация, записанная на биоорганических макромолекулах – ДНК и РНК, возникла на безжизненной Земле несколько миллиардов лет назад, породила живые существа, обеспечила изменчивость и эволюцию форм жизни, заселила ими планету и создала ее биосферу. Генетическая информация диктует организмам, как выжить, расти и размножаться. Генетическая же инженерия вмешивается в этот процесс, перемещая гены от одного типа организмов к другим и наделяя их чужеродными способностями. Само явление генетической инженерии, возникшее по воле человека, описывается различными терминами: “генетическая манипуляция”, “генетическая модификация”, “технология рекомбинантной ДНК” и даже “современная биотехнология”. Наиболее употребляемый на сегодня термин – “генетическая инженерия”, обозначающий собой новую технологию создания организмов с новой генетической конституцией [7, 12].

Начало генной инженерии было положено открытием искусственного оплодотворения. Далее генная инженерия прошла путь от расшифровки структуры ДНК Уотсоном и Кригом до первых клонированных организмов.

2.2 Этические вопросы манипуляций с генетическим материалом

Вселенная – единственная взаимосвязанная система. Для ее функционирования нужны разнообразные виды и формы жизни. Разнообразие является условием гармоничности. Относительно людей, если представить, что все будут совершенными, то не нужно будет учиться друг у друга, отпадет потребность в общении, взаимопонимании. Кроме того, создав совершенные физиологичные существа, невозможно быть уверенным, что и их духовность также будет совершенной. Отдав преимущество наилучшему, можно будет наблюдать однотипность существования и потерю гармонии.

С другой стороны, кто имеет право решать, какой вид имеет совершенство, например, какие черты характера являются наилучшими? Кроме того, известно, что личные отношения имеют вид гармонии лишь когда объекты имеют разные качества. Следовательно, как будут создаваться семьи, когда человек уже не сможет найти в другом то, чего нет в нем самом. Такие и другие проблемы возникают в связи с биоэтическим взглядом на будущее человека. Джон Ходжес призывает вводить новации в биотехнологиях по принципу: "Давайте будем осторожны, пока не будем уверены" [13]. Фантастические возможности генной инженерии породили представление, что на ее основании возможно решить социальные проблемы. Если выходить из мысли о доминирующей роли новейших технологий в современном обществе, представления о том, что на поведение как отдельных индивидов, так и групп людей большее влияние осуществляют гены, чем окружающая среда, то можно считать, что биотехнологии играют определенную регулирующую роль в поведении человека. Следовательно, вопросы биоэтики выходят далеко за пределы науки – в сферу социокультурных и мировоззренческих проблем.

Проблема генного вмешательства означает выбор между двумя взаимоисключающими возможностями хранения жизни. Первая - биологическое улучшение человеческого генофонда. При этом могут возникнуть такие изменения, которые повлияют и на личностную определенность. Вторая – "невмешательство": то есть хранить человеческую личность, не пытаясь целеустремленно корректировать пласт биологический. Сравнение этих путей – это сравнение их ценностных ориентаций. С одной стороны, путь генной корректировки человеческого биологического базируется на желании помочь человечеству. С другой стороны, приоритетным является тот путь, который несет менее всего зла для человека [2].

Этические проблемы возникают в связи с тем, что биотехнологии, в принципе, не имеют пределов, – для решения исследовательских заданий возможны любые манипуляции. Например, геном животных, особенно свиней и мышей, очень близкий к геному человека. В генетике в настоящий момент появляется такой вопрос – можно ли внедрять гены свиньи в человека. В этом контексте возникает вопрос: «Что такое человек в биологическом понимании, отличается ли он от животных лишь количеством генов?». Понятно, что нет. Как мы знаем, много факторов в жизни происходят хаотическим образом. Перемещая гены, человек не может быть уверен, что контролирует изменения. Нельзя относиться к генной инженерии как к конструктору ЛЕГО [9]. Только человек может действовать на основе действительного выбора, принимать решения, изменять их, планировать создание объектов и новых ситуаций, совершенствовать себя и осуществлять свои желания, строить свое будущее и представлять себе задачи и возможности их выполнения. В то же время, человек вынужден признать свою конечность - в познании, владении обстоятельствами и достижении целей, а также в способности предусмотреть: она покорена времени и его изменениям. Поэтому "действия человека неотрывны от риска". В этой ситуации появляется вопрос: "Кто будет отвечать за последствия?"

Когда 5 июля 1996 года в Рослинском институте вблизи шотландской столицы Эдинбурга родился ягненок, клонированный из клетки взрослого животного профессором Ганом Вилмутом и его коллегами, это выдающееся научно-биологическое достижение вызывало общественный резонанс. В определенном понимании состоялось этическое распределение общества во взглядах на будущую перспективу. Некоторые граждане считали, что человечество стоит на пороге быстрого эволюционирования, другие – что человеку это не. Независимо от своего генетического состава, каждый человек является личностью. Таким образом, новейшие достижения ставят вопрос: "Что такое человек в новой биоэтической плоскости?". Понятно, что биотехнологическое представление о человеке как простом результате генетических образований, материале, является очень упрощенным и игнорирует человеческую социальность. Такой редукционистский подход может иметь ужасные последствия. Помним к чему привело такое отношение к человеку (как к материалу) во времена немецкого фашизма и советского коммунизма-репрессии. Негативный общественный опыт, вызванный использованием научных исследовательских технологий в антигуманных целях, стимулирует к сегодняшним юридическим действиям. Не удивительно, что после того, как была клонирована овца Долли британское правительство запретило репродуктивное клонирование, опираясь на аргументацию положения о риске изменения генетической человеческой структуры, в результате чего человек может потерять свою сущность. Клонирование людей остается, с точки зрения официального Лондона (как и других столиц большой восьмерки, в т.ч. Москвы), за пределами научной и бытовой этики [6].

2.3 Аспекты использования генно-инженерных технологий с позиций медицинской биоэтики

Сегодня уже очевидно, что генная и биотехнологии обладают огромным потенциалом и возможностями воздействия на человека и социум. Однако перспективы эти оказываются двойственными. Так, отмечая научные и экономические перспективы генной инженерии, необходимо иметь в виду и ее потенциальную угрозу для человека и человечества, в частности, те опасности, которые могут возникнуть при дальнейшем проникновении человеческого разума в естественные силы природы.

Поэтому с точки зрения биомедицинской этики следует задать вопрос: всегда ли в области генной технологии можно делать то, что можно сделать? Речь идет не о том, чтобы сказать «да» или «нет» генной технологии, а чтобы осветить положительные и отрицательные стороны проблемы. Генная технология дала человеку преимущество, которым он раньше не обладал: целенаправленно и быстро изменить природную среду (мир растений и животных) и самого себя. То, на что естественной эволюции требуются миллионы лет, человек может совершить теперь за сравнительно небольшой отрезок времени. Геном млекопитающих уже стал объектом экспериментов. В 2003 г. раскрыта, наконец, тайна человеческого генома, что даст человеку возможность влиять себя и на свое потомство [10].

Сумеет ли человек распорядиться своей увеличившейся властью, которой должна соответствовать новая этика обращения с Живым? Чтобы ответить на этот вопрос, надо, прежде всего, иметь в виду следующее:

Генная технология – не универсальное средство, а интересный метод, который может быть применен в биотехнологии, клеточной биологии, генетике человека и с помощью которого человечество может продвинуться дальше в овладении тайнами природы. Понимание жизненных процессов на молекулярном уровне позволит в будущем улучшать основы наследственности человека, победить многие болезни.

Эффективность новой технологии зависит от скорости появления новых знаний, но виды и объем ее применения должны определяться в ходе научных и общественных дискуссий, которые уже выявили две основные позиции: первая, более слабая – скептическая оценка генной инженерии, другая, более сильная – оптимистическая.

Умножение знаний о биотических взаимосвязях и растущая возможность распоряжаться жизненными процессами не должны привести к злоупотреблениям. Речь идет о том, что конструирование новой жизни может стать злом, потому что эта жизнь является не только инструментом, но начинает существовать уже сама по себе и сама себя воспроизводить. Новое биологическое знание открывает множество возможностей генетического контроля над индивидом. Каждый человек несет в себе немало «дефективных» генов. Знание о виде и размере этого балласта может вести к социальной и профессиональной дискриминации, а также к тяжелым психическим переживаниям. Поэтому, вероятно, правы те скептики, которые считают, что в отношении применения генной технологии к человеку следует ввести правило – лучше ничего не знать или знать минимум.

Какие нравственные выводы следуют из этих положений? Что же такого может генная технология, что требует специальной этической регуляции? Очевидно, что уже сегодня генная технология и биотехнологии могут вмешиваться в судьбу человека.

Ведь если все, что удается генной инженерии с микроорганизмами и отдельными клетками, принципиально возможно сделать с человеком, а именно с человеческой яйцеклеткой, то становятся реальными: направленное изменение наследственного материала; идентичное воспроизведение генетически запрограммированной особи (клонирование); создание химер (человек-животное) из наследственного материала разных видов. Человек становится объектом генной технологии. При этом некоторые ученые считают, что их деятельность ни в чем не должна быть ограничена: все, что они хотят, они также могут и делать. Однако если перестройка генома взрослого индивида по медицинским показаниям или по его желанию полностью приемлема в этическом отношении, то совершенно иная ситуация возникает при изменении генома зародышевых клеток, так как:

• эта деятельность может быть квалифицирована как проведение исследований на еще не рожденных индивидах, что само по себе аморально;

• если плохо сконструированная машина может быть разобрана, то аналогичное действие в случае неудачно завершившегося эксперимента с геномом человека уже невозможно;

• если допущенные при конструировании машины просчеты ограничиваются единичным объектом, то ошибочно сконструированный геном способен к распространению (передаче потомству);

• характер взаимодействия «новых» генов с геномом в целом все еще изучен недостаточно, и перестройка генома зародышевых клеток может приводить к возникновению непредсказуемых последствий. [1]

Поэтому научное «любопытство» любой ценой крайне опасно, оно трудно совместимо с гуманистической природой этики. Следует контролировать научные знания и интересы, а этический контроль над биотехнологией должен быть открытым и междисциплинарным.

Мы должны помнить о том, что новые сконструированные организмы, например, генетически модифицированные продукты, попавшие в нашу среду обитания, будут принципиально отличаться от тех вредных веществ, угрожающих человеку и природе, действие которых изучено и может быть ограничено. Новые будут намного опаснее. Поэтому надо ответственно отнестись к возможности генетики в будущем синтезировать неизвестные ранее гены и встраивать их в уже существующие организмы.

Таким образом, генно-инженерные исследования к началу XXI в. все больше затрагивают интересы общества, а этические проблемы становятся важным компонентом научной деятельности ученых-биологов и биомедиков. Сейчас мировая общественность и ученые активно дискутируют вопрос о полезности и вредности достижений генной инженерии. Все больше ученых склоняются к мысли, что исследования в этом направлении следует продолжать, однако главной целью их должно быть не улучшение природы человека, а лечение болезней. Во «Всеобщей декларации о геноме человека и правах человека» записано: «Цель прикладного использования результатов научных исследований по геному человека, в том числе в области биологии, генетики и медицины, должна заключаться в уменьшении страданий людей и в улучшении состояния здоровья отдельного человека и всех людей» [4, 8].