Подсознательное и принятие решений

ВСТУПЛЕНИЕ

Психическая деятельность человеческого организма осуществляется при участии большого количества специальных телесных составляющих. Одни из них воспринимают окружающее влияние, другие – превращают его в сигналы, строят планы реакции и поведения, третьи – придают поведению энергию и порыв, четвертые – приводят в движение мышцы. Вся эта сложная внутренняя работа обеспечивает активную ориентацию человеческого организма в окружающей среде и принятии решений по повседневным задачам [3].

Наряду с сознательными формами отражения и деятельности для человека характерны и находящиеся словно за пределом самого сознания. Термины «без сознательного», «подсознательного», «внесознательного» очень часто встречаются как в научной и художественной литературе, так и в повседневном употреблении. Человек иногда говорит, что совершил определенное действие безотчетно, не руководствуясь рационально составленным и подробно обдуманным планом будущих событий [8]. А иногда, особенно в критической ситуации, представляющей опасность жизни человека, он начинает действовать словно бы на автомате, наперекор здравому смыслу, но именно такие действия в большинстве своем и спасают ему жизнь. В экстремальных условиях не подготовленный человек не в состоянии видеть и оценить полную картину ситуации, но ему что-то подсказывает и дает энергию действовать по четкой схеме. Например, когда в многоквартирном здании возникает пожар, определенный процент жильцов даже не вспомнит о плане эвакуации, который видели неоднократно, а подсознательная сила будет толкать их к окнам, балконам и на крышу. В представленном примере план эвакуации – это подсказка, чтобы человек смог принять правильное решение. Если оглянуться вокруг, то подсказки, что необходимо делать человеку в той или иной ситуации, находятся на каждом шагу: дорожные знаки, светофоры, рекламные плакаты, учебная литература. Спрашивается, в состоянии ли человек сам принять решение, не руководствуясь чужим мнением? Принимая повседневные решения, может нам и кажется, что это мы их принимаем, или нам так хочется думать. На самом деле, идя утром в ванную чистить зубы, мы находимся в стопроцентной уверенности, что это делаем по собственной воле, мы сами управляем своими действиями, но получается, что нет. С детства учат, что нужно чистить зубы, по телевизору идет реклама зубных паст, на рекламных щитах фотографии широких улыбок. Извратим эту ситуацию наоборот. Допустим, что в детстве нам никто не говорил о утренних процедурах и вокруг не видно ни одного плаката с тюбиком пасты или белой улыбки. Если кто-то скажет, что в таком случае он сам догадался бы ежедневно чистить зубы, не получив при жизни ни одной подсказки, интересно ли он сам в это поверит.

Речь идет не только о видимых подсказках. Если задуматься, с самого детства люди накапливают багаж чужих представлений о правильном и неправильном, добре и зле, а затем адаптируют эти знания к своей жизни. Возникает ощущение, что мы всю жизнь шагаем по прямому коридору, построенному из общественных, общих, но все равно чужих правил. Но бывает и так, что обычный личный опыт знакомит нас с мыслями, возникающими в нашей голове и неизвестно откуда они берутся. Вроде бы такого не читал, никто не говорил, нигде не видел, а значит – это наше собственное, истинное проявление нашего, а не чужого мнения в этом мире. Откуда же берутся такие мысли, из ангажированного повторяющегося сознания или из глубин нашего индивидуального неповторимого подсознания. Психическая деятельность может находиться в фокусе сознания, а иногда не достигает его уровня (опытное или предсознательное состояние) или спускается ниже этого порога (подсознание). Сочетание психических проявлений, состояний и действий, не представленных в сознании человека, находясь за пределом его ума, безотчетных и бесконтрольных, сейчас, выражается понятием подсознательного. Подсознательное выступает в роли как установка, инстинкт, влечение, то, как ощущение, восприятие, представление и рассуждения, то, как интуиция или гипнотическое состояние или сон, состояние аффекта или невменяемости. К бессознательным явлениям относят и подражание, творческое вдохновение, сопровождающееся резким озарением нового зарождающегося мысли от внутреннего толчка, случаи решения задач, долго не решенных сознательными усилиями, случайные воспоминания того, что казалось давно забытым [2].

Можно выделить семь инстинктов: самосохранение, продолжение рода, альтруистическое, исследование, доминирование, свободы и сохранение достоинства. Инстинкты группируются в диады: диада А включает инстинкты самосохранения и продолжения рода, и она – базовая, обеспечивает физическое выживание особи и вида. Диада Б включает в себя исследовательский инстинкт и инстинкт свободы, она обеспечивает первоначальную специализацию человека. И, наконец, диада В включает в себя инстинкты доминирования и сохранения достоинства и обеспечивает самоутверждение, самосохранение человека в психосоциальном плане. Все вместе эти три диады в самом общем виде обеспечивают адаптацию человека в реальной жизни. Инстинкт альтруизма социализирует эгоцентрическую сущность всех остальных инстинктов [1].

ГЛАВА 1. АНАЛИТИКА ПОДСОЗНАТЕЛЬНОГО И ВЗГЛЯДЫ НА ПРОБЛЕМУ МИРОВЫХ ФИЛОСОФОВ

Бессознательное – не мистика, а реальность духовной жизни. С физиологической точки зрения бессознательные процессы выполняют своего рода охранную функцию: они разгружают мозги от постоянной нагрузки сознанием там, где это необходимо. Человеческий разум держал бы в себе непомерно тяжкий груз, если бы ему приходилось контролировать каждый психический акт, каждое движение и действие. Человек не мог бы ни результативно мыслить, ни результативно действовать, если бы все элементы его жизнедеятельности одновременно нуждались в сознании [2].

Выражение «познай самого себя», принадлежащее родоначальнику античной философии древнегреческому мыслителю Фалесу, ставшему центральным тезисом философии Сократа, показывает, какое большое значение придавалось в древнем мире постижению человеком ее духовной жизни. При этом у Фалеса наблюдается разграничение души и тела, как не однородных сущностей человеческого бытия. Главное отличие души от тела, по его мнению, заключается в том, что душа наделена свойством разумности, в то время как тело не имеет такого атрибута. Представление об разумности души, положенное в основу многих философских систем древности, в более поздние века переросло в учение о сознании психической жизни человека.

В XVII веке Декарт сформулировал тезис о равноценности психического и сознательного. В последующие века картезианскую линию отношение всего психического к сознательному продолжили Брентано, Бунд, а также приверженцы рационалистического направления в философии, психологии, социологии. Многие мыслители прошлого пытались понять внутреннюю жизнь человека, скрытое от непосредственного наблюдателя содержание его души, врожденые и приобретенные в процессе воспитания качества, характеристики, черты характера индивида. Их волновал вопрос о том, какой же человек на самом деле: является ли он от природы добрым или злым, умным, способным контролировать свои действия, или все же существом, которое не в состоянии сдерживать свои желания и страсти. Древнекитайский философ Мэн-цзы выступил с учением о доброй натуре человека, должном естественному движению чувств, а его соотечественник Сюнь-цзы выдвинул обратное положение о злой натуре человека, с момента рождения проникнутой ненавистью.

Равномерно изменялось содержание понятий добра и зла, смещались акценты в направлении развития природных и обретенных свойств человека. Однако вопросы, добрый человек от природы или зла, чем он руководствуется в своих действиях, богом или дьяволом, а возможно еще чем-то, постоянно возмущали философское сознание. В зависимости от решения этого вопроса возникали разные концепции человека, выдвигались обоснование сущности человеческой природы, предъявлялись исключительные требования к следованию нравственных норм поведения индивида в обществе.

Дилемма добра и зла ставила мыслителей перед проблемой соотношения разума и страсти, интеллекта и чувств, сознательных желаний и неявных влечений. Уже древнегреческие философы заметили, что душу человека невозможно свести только к разумному началу. Согласно Платону, в душе каждого человека невидимо затаилось дикое, звериное начало, которое под влиянием сытости и хмеля, отбросив весь стыд и разум, стремится к удовлетворению своих капризов. Даже у тех, кто на первый взгляд кажется разумным, сдержанным и благодетелем, таится «Какой-то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже у тех, что кажутся вполне умеренными; это-то и проявляется в сновидениях.»[7] Для Платона ответ на дилемму был однозначным: разум может и должен взять под контроль страсти, он способен осуществить контроль над желаниями из иррационального начала души. В истории философии трудно найти такого мыслителя, отрицающего возможность проявлений безудержных желаний. Декарт писал о тождестве сознательного и психического, в последние годы своей жизни все же обратился к исследованиям порывов человеческой души. В трактате "Страсти души" он не только пытался дать классификацию страстям, но и написал о борьбе между "нижней" частью души, названной им "чувственной" и "верхней" ее частью - "умной".

По убеждению Декарта, человек приобретает абсолютную власть над душевными порывами из-за своей воли. Но были мыслители, считавшие, что страсти человека не поддаются умственному контролю: разум не способен в своем стремлении сдержать напор устремлений, единственное, на что он способен – это осознать свою неспособность их контролировать. Против абсолютизации власти разума над душевными влечениями выступил и Спиноза, давая утверждение, что эта власть не безусловна. Более категоричную позицию по данному вопросу занял Юм, утверждая, что «ум есть и должен быть только рабом аффектов и не может претендовать на любую другую должность, кроме служения и повиновения им».

Проблема соотношения разума к страстям постоянно поднималась в философии и психологии и в дальнейшем, понемногу перемещаясь в плоскость рассмотрения взаимоотношений между сознательным и подсознательным восприятием, идеям, стремлениям, мотивам поведения человека.

В философии Лейбница эта проблема ставилась в связи с рассмотрением так называемых «малых», «незаметных восприятий», которых человек не осознает. Он попытался проникнуть во внутренний мир человека, различая в личности область явлений «Я» и область сознания «Я». Представление Лейбница о бессознательных психических актах нашло отражение в ряде философских систем, в которых проблематика бессознательного психического стала объектом самого пристального внимания. Отзывы таковой мысли содержатся в работах Канта, Гегеля, также в философских рассуждениях Шопенгауэра, Ницше.

Перед И. Кантом проблема бессознательного обнажила свою остроту в связи с допущением им возможности существования в душе человека "неясных" представлений, доставляющих тревогу разуму, который пытается подчинить их своему влиянию, но не всегда способен «избавиться от тех бессмыслиц, к которым его приводит влияние этих представлений…». Если предположить возможность существования данных представлений возникает вопрос: как человек может знать о них, если он их не осознает? Такой вопрос был задан в свое время Локком, и именно на основании этого, как считает Кант, английский философ пришел к отрицанию наличия в душе человека "неясных" представлений. Согласно Канту, хотя непосредственно человек и не осознает подобных представлений, однако опосредованное опознание их возможно.

Философские рассуждения о бессознательном имели место и у Гегеля. В гегелевской "Философии духа" рассмотрение бессознательных актов духа соотносилось с освещением чего-то темного "бессознательного тайника", в котором "сохраняется мир" бесконечно многих образов и представлений без наличия их в сознании. При этом Гегель подробно прослеживает, как именно дремлющие в глубинах человеческого образа и представления поднимаются на поверхность сознания, включаясь в жизненный опыт человека. Что-то внешне похоже имеет место и в психоаналитическом учении Фрейда. Некоторое сходство с гегелевским пониманием "бессознательного тайника" человеческой души проявляется и в философских соображениях одного из последователей Фрейда – Юнга, уделявшего особое внимание процессу восхождения образов, представлений, "древних осадков души" на поверхность сознательного "Я". Описание блужданий "бессознательного духа" носило у Гегеля рациональный характер. Оно органично вписывалось в оптимальные конструкции гегелевской философии. Но была и другая линия в философии, где проблема бессознательного рассматривалась в иррациональном плане. А. Шопенгауэр, выступивший с критикой гегелевского рационализма, в своем главном философском труде «Мир как воля и представление» выдвинул учение, согласно которому началом всего сущего является бессознательная воля, а первым фактом сознания – представление. В понимании Шопенгауэра именно бессознательная воля создает реальные объекты, которые посредством представления становятся доступными человеческому сознанию. Отсюда вывод Шопенгауэра о превосходстве бессознательного над сознанием: «Бессознательное – это исконное и естественное состояние всех вещей, следовательно, оно является той основой, из которой, в отдельных родах существ, как высший цвет ее, произрастает сознание: вот почему бессознательное даже и на этом высшей строчке все еще преобладает».

К аналогичным выводам приходит и Ф. Ницше, для которого «бессознание есть необходимое условие всякого совершенства». Но в отличие от Шопенгауэра, бессознательное у Ницше не имеет глобальных характеристик, так как для него не существует понятия онтологического бессознательного. Ницше апеллирует непосредственно к человеку, постулируя тезис о присущей человеческому существу бессознательной «воле к власти», которая является движущей: силой как любых человеческих деяний, так и исторического процесса в целом. Вопрос о соотношении сознательного и бессознательного решается в Ницше в шопенгауеровском духе: сознание человека индифферентно, осуждено, может вообще исчезнуть, уступить место полному автоматизму, ибо по отношению к бессознательному сознание играет вторичную роль. Эти взгляды Ницше были использованы фрейдистами при конструировании своих теорий, эхо его идей находят отражение в психоанализе самого Фрейда, а такое основное понятие его философии, как «воля к власти», стало одним из центральных пунктов индивидуальной психологии А. Адлера.

Проблемы бессознательного рассматриваются и в работах Э. Гартмана, а его объемный труд «Философия бессознательного» (1869) полностью посвящен данной проблематике. Немецкий философ не ограничился анализом психического бессознательного, а попытался, подобно Шопенгауэру, хотя и в другой форме, перевести это понятие в онтологический срез. В его теории-«метафизике бессознательного» – бессознательное выступает как неотъемлемый элемент человеческой психики, источник жизни и ее движущая сила.

В гартмановской философии содержатся все элементы, позже вошедшие в психоаналитическое учение Фрейда: это – признание важности бессознательного в жизнедеятельности каждого человека, выступление против сведения психики только по сознательным актам, подчеркивание роли бессознательного в творческом процессе личности, попытка осмысления тех сложных взаимосвязей между сознанием и бессознательным, существующим во внутреннем мире человека, но далеко не всегда осознаваемым им. В философии Гартмана поднимается вопрос о возможности осознания бессознательного, что явилось предметом специального рассмотрения в психоаналитическом учении Фрейда. В этом плане для обоих мыслителей сознание человека кажется более важным, чем бессознательное. По крайней мере, гартмановская философия внешне ориентирована на необходимость расширения сферы сознательного, разума.

Разрешаемая на философском уровне, проблема содержания психической реальности совершенно четко выявила, таким образом, полярные позиции, занимаемые разными теоретиками: традиционную точку зрения, согласно которой в смысле психики нет ничего, чего не было бы в сознании, и точку зрения, что признает, что в психике человека наряду с сознанием есть область бессознательного, которая по своим масштабам значительно превосходит область сознательного. Во второй половине XIX века эта последняя широко проводилась не только философами, но и в работах естествоиспытателей. Таким образом к началу XX века была подготовлена почва для возникновения такого учения, как психоанализ, поставивший проблему бессознательного в центр своих теоретических и практических исследований.

ГЛАВА 2. ЗИГМУНД ФРЕЙД. ПРАКТИЧЕСКОЕ ВЛИЯНИЕ ПОДСОЗНАНИЯ НА ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ

Давно было подмечено, что человек нередко не осознает смысла и значения мотива своего поведения. А если при этом попросить объяснить свое поведение, то оно часто называет такие причины, которые не отражают его подлинных намерений. Многие поступки человека, если он впоследствии задумывается над ними, оказываются загадочными не только для окружающих, но и для него самого. Неудивительно потому, что мотивационная деятельность индивида, движущие силы, стоящие за его поступками, причины, побуждающие его поступать так, а не иначе, всегда привлекали внимание любознательных условий человечества, стремившихся постичь сущность человеческой природы. Не мог пройти мимо рассмотрения скрытых мотивов поведения человека и Фрейда. Анализ человеческого поведения стал для него одним из важнейших аспектов осмысления динамики психической деятельности и логики бессознательных конфликтов, разворачивающихся в глубинах личности[4].

В противоположность теоретикам, которые причину человеческого поведения пытались отыскать во внешней среде, вызывающей ответную реакцию человеческого организма, основатель психоанализа обратился к внутренним стимулам, под влиянием которых, по его мнению, приходят в движение все психические процессы, обусловливающие мотивационную структуру поведения человека. Наиболее приемлемым в этом смысле Фрейду представлялось понятие бессознательного влечения, которое он как условное допущение и положил в основу мотивации поведения человека. Понятие бессознательного влечения стало в его теории тем реально значимым концептом, с помощью которого объяснялась эволюция всего живого от примитивного организма к высокоразвитой психической организации человека. Можно с уверенностью утверждать, что у истоков современной психологии стоят взгляды выдающегося австрийского психоаналитика Зигмунда Фрейда. Его по праву называют «отцом» современной психологии. Центральным в раннем описании личности во взглядах Фрейда была концепция неосознаваемых психических процессов. Однако в начале 20-х годов Фрейд пересмотрел свою концептуальную модель психической жизни и ввел в анатомию личности три структуры: ид, эго и суперэго. Слово "ид" происходит от латинского "оно" и, по Фрейду, означает исключительно примитивные, инстинктивные и врожденные аспекты личности. Ид полностью функционирует в бессознательном и тесно связан с первичными потребностями (пища, сон, дефекация), которые наполняют наше поведение энергией. Согласно Фрейду, ид – что-то темное, биологическое, хаотическое, не знающее законов, не подчиняющееся правилам. Ид сохраняет свое центральное значение для индивидуума на протяжении всей его жизни. Будучи старейшей исходной структурой психики, ид выражает первоначальный принцип всей человеческой жизни – немедленный всплеск психической энергии, производимой биологически обусловленными стремлениями (особенно сексуальными и агрессивными). Немедленная разрядка напряжения получила название принцип ублажения. Ид следует из этого принципа, выражая себя в импульсивной, себялюбивой манере, не обращая внимания на последствия для других и вопреки самосохранению[4].

Фрейд описал два механизма, с помощью которых ИД спасает личность от напряжения: рефлекторные действия и первичные процессы. В первом случае ид автоматически отвечает на сигналы возбуждения и, таким образом, сразу снимает вызываемое напряжение раздражителем. Когда рефлекторное действие не может снизить напряжение, вступает в действие другая функция ид, называемая первичным процессом представления. Ид формирует психический образ объекта, первоначально связанного с удовлетворением основной потребности. Другие примеры первичного процесса представления обнаруживаются в сновидениях, галлюцинациях или психозах.

Первичные процессы – нелогичная, иррациональная и фантазийная форма человеческих представлений, характеризующаяся неспособностью подавлять импульсы и различать реальное и нереальное, "себя" и "не-себя". Сложность поведения, согласно первичным процессам, состоит в том, что индивидуум не может найти разногласия между актуальным объектом, способным удовлетворять потребность, и его образом. Например, между водой и миражом воды для бредущего по пустыне человека. Поэтому, утверждал Фрейд, для младенца невыполнима задача научиться откладывать удовлетворение своих первоначальных потребностей. Способность к отсроченному удовольствию впервые возникает, когда маленькие дети понимают, что кроме их собственных потребностей и желаний есть еще и внешний мир. С появлением этого знания возникает вторая структура личности, эго[4]. Эго (от лат. "Ego" - "Я") – это компонент психического аппарата, ответственный за принятие решений. Его стремится выразить и удовлетворить желание ид в соответствии с ограничениями, налагаемыми внешним миром. Его получает свою структуру и функцию от ид, эволюционирует из него и заимствует часть энергии ид для своих нужд, чтобы отвечать требованиям социальной реальности. Таким образом, его помогает обеспечить безопасность и самосохранение организма. Например, голодный человек в поисках пищи должен различать образ возникающей в воображении пищи и образ пищи в реальности. То есть человек должен научиться доставать и употреблять пищу прежде, чем напряжение снизится. Эта цель заставляет человека учиться, думать, размышлять, воспринимать, решать, запоминать и т.п. Соответственно его использует когнитивные и перцептивные процессы в своем стремлении удовлетворять желания и потребности ид. В отличие от ид, природа которого выражается в поиске удовлетворения, эго подчиняется принципу реальности, цель которого – сохранение целостности организма путем отсрочки удовлетворения инстинктов к тому моменту, когда будет найдена возможность достичь разрядки соответствующим способом или найдены соответствующие условия во внешней среде[4] .

Для того, чтобы человек эффективно функционировал в обществе, он должен иметь систему ценностей, норм и этики, разумно совместимых с принятыми в его окружении. Все это приобретается в процессе социализации; языком структурной модели психоанализа – посредством формирования суперэго (от лат. "super" - "свыше" и "ego" - "я"). Суперэго последний компонент развивающейся личности. С точки зрения Фрейда, организм не рождается из суперэго. Будучи морально-нравственной силой, суперэго является следствием длительной зависимости ребенка от родителей. Оно начинает проявляться, когда ребенок начинает различать, что «правильно» и «неправильно»[4].

Фрейд разделил суперэго на две подсистемы: совесть и эго-идеал. Совесть включает в себя способность к критической самооценке, наличие нравственных запретов и возникновение чувства вины. Поощрительный аспект суперэго – это эго-идеал. Он формируется из того, что значимые люди одобряют или высоко ценят. И, если цель достигнута, вызывает чувство самоуважения и гордости. Суперэго считается полностью сформированным, когда родительский контроль сменяется самоконтролем. Суперэго, пытаясь полностью затормозить любые общественно осуждаемые импульсы со стороны ид, пытается устремлять человека к абсолютному совершенству в мыслях, словах и поступках. То есть, оно пытается убедить его в превосходстве идеалистических целей над реалистичными..

Остановимся на более подробном рассмотрении процессов бессознательного. У нас идут бессознательные процессы и сохраняются пласты опыта, недоступные нашему сознанию. Опытный психоаналитик может частично реконструировать их по фрагментам сновидений, нарушениям поведения в повседневной жизни: оговоркам, ошибочным действиям, забытым намерениям, продуктам творчества.

Фрейд ввел понятие «психологической защиты» – системы механизмов самообмана, позволяющих нам не отдавать себе отчет в том, чего не хочется, например собственных желаний, несовместимых с мыслью о себе. Эти механизмы подробно описаны самим Фрейдом и его учениками. К ним, в частности, относятся проекция (приписывание другим тому, чего не хочется признавать в себе) и сублимация (реализация либидозных желаний в символической форме, например, через юмор и в художественном творчестве). Вся культура человечества, включая искусство и религию, являются, по Фрейду, продуктами сублимации. О самой жизни он так сказал: «Нам хочется существовать, мы боимся небытия, и поэтому придумываем прекрасные сказки, в которых сбываются все наши мечты. Неизвестная цель, ожидающая нас впереди, полет души, рай, бессмертие, бог, перевоплощение – все это иллюзии, призванные подсластить горечь смерти».

Как зарождается бессознательное? – Этот вопрос также заслуживает внимания. Бессознательное возникает в детстве человека. Практически каждый вспоминает с раннего детства только отрывочные детали ничего не значащих сцен, забыв те события, которые тогда были для него важнее всего. Эти детские душевные силы, которые не воспринимаются сознанием взрослого, не могут бесследно исчезнуть. В психическом мире также царит закон сохранения энергии, инфантильная, вытесненная из сознательной душевной жизни, не исчезающая, она образует тот центр, вокруг которого кристаллизуется бессознательная душевная жизнь. Следствием такого положения была бы бесконечная борьба; сознание, которое должно обрабатывать полученные впечатления от внешнего мира, было бы полностью занято восприятием этой психической борьбы, и психический баланс был бы нарушен. Только вытеснение пережитых форм удовлетворения из виду сознания дает возможность сохранить сознание для дальнейшего восприятия и удержать психику в равновесии. Описано, ничто другое – как ядро, но не весь его объем. На пути своего развития человеку приходится отказываться больше всего в сексуальной сфере, и этому отказу труднее всего найти замену в жизни, но содержание бессознательного образуют и другие, не реализуемые желания. Следствием неудачного вытеснения невыполненного в подсознание – невроз. Но у эмоционально здоровых людей, при благоприятных условиях сна, невыполненные желания в определенный момент вступают в связь с детскими воспоминаниями, когда запретов не существовало, и из этого сочетания возникает сновидение. Выходит, если человек часто видит сны, значит он все время отказывает себе в чем-то, а если не видит вообще – либо реализует свои желания игнорируя супер-эго (возможно оно отсутствует), либо имеет расстройство психического аппарата [6 5].

Следует упомянуть известный психологический механизм, делающий возможным распределение психологического материала между сознательным и бессознательным. При столкновении двух антагонистов, например при противопоставлении любви и ненависти, когда оба чувства направлены на один и тот же объект, более слабое должно уйти в подсознание. Бессознательное желание влияет в определенном направлении на важнейшие процессы душевной жизни.

Подсознания как психическое явление – это специфическое отражение действительности, выражение потребностей организма и переживание определенной модальности; оно способно к различению, выбору, творчеству, угадыванию. Это наше скрытое, но в то же время истинное, гордое, не нуждающееся в маске морали истинное естество.

Бессознательное не аморфно. Оно имеет структуру, элементы которой связаны между собой. Рассмотрим последовательно некоторые структурные компоненты. Начнём с ощущений. Мы ощущаем все, что действует на нас. Но далеко не все становится при этом фактом сознания. Возможно образование условных рефлексов на разные раздражения внутренних органов, которые доходят до коры головного мозга, но не превращаются в ощущения. Есть подсознательные ощущения. Если бы на разнообразные влияния человек мог реагировать только осознанно, он не справился бы с подобным заданием, будучи не в состоянии мгновенно переключаться с одного влияния на другое, или держать в фокусе своего внимания бесчисленные раздражители. К счастью, мы имеем способность отключаться от одного влияния и сосредотачиваться на другом, не замечая третьего.

К примеру, просыпаясь утром мы не только машинально чистим зубы, но и делаем длинный ряд других действий. В жизни у человека формируются сложные привычки, навыки и умения, в которых сознание одновременно и присутствует, и отсутствует, оставаясь как бы нейтральным. Любое автоматизированное действие носит неосознанный характер. Автоматизация разнообразных функций составляет необходимую особенность протекания психических процессов. Автоматизмы оттачиваются и упрощают многие виды деятельности, в ряде умственных и практических действий обслуживают высшие формы сознательной деятельности. Привычка распространяется на все виды деятельности. Сознание, совершая как бы суммарное самонаблюдение, в любой момент может взять под контроль автоматизированное действие, остановить его, ускорить или замедлить.

Человеческая деятельность сознательна по поводу тех результатов, которые первоначально существовали в замысле, поставлены целью. Из всей суммы имеющихся знаний в определенный момент в фокусе сознания выделяется лишь малая их доля. О некоторых сведениях, хранящихся в мозгу, люди даже не подозревают. В регулировании поведения человека играют важную роль определенные впечатления, полученные в раннем детстве, и прочно запечатленные в глубинах неосознанной психики.

Также одной из форм проявления бессознательного есть установка. Этот психический феномен направляет ход мысли и чувств личности. Установка – целостное состояние человека, выражающее динамическую определенность психической жизни, направленность личности на активность в определенном виде деятельности, общий наклон к действию. Если у человека плохая репутация, то любые его поступки вызывают подозрение. Иногда установка принимает негибкий, стойкий, даже навязчивый характер, который называют фиксацией.

Различаются два типа установок: общая и дифференцированная. Общая установка возникает относительно больших классов явлений, дифференцированная по отношению к отдельным объектам. Установка лежит в основе целостности и последовательности поведения человека, определяет норму его реакции. Настройки могут быть связаны с разными компонентами деятельности. Смысловые установки определяют личностный смысл конкретных объектов, явлений, готовность действовать по отношению к значимому объекту определенным образом. Целевые установки обеспечивают устойчивую направленность действий, они выражаются в тенденции к завершению действия при любых обстоятельствах, что может привести к негибкости поведения. Операционные установки обеспечивают психофизиологическую преднастройку индивида на совершение действия определенными способами, последовательной системой привычных операций с использованием привычных для человека средств. Глубинные механизмы функционирования многих психологических проявлений тесно повязаны с концепцией установки. Так, предубеждение или понятие «свой-чужой» опираются на подсознательно сложившиеся у человека внутренние нормы. От этой нормы идет обычно неосознаваемый отсчет наблюдаемого «отклонения» – то есть оценка ситуации как нормальной или девиантной (патологической, враждебной и т. п.). Феномен установки объясняет, как смещается внутренний эталон, обеспечивающий способность человека адаптироваться к изменяющимся социальным и психологическим условиям среды, так и такие явления, как предубеждение, ксенофобия, национализм[2].

Многообразной сферой бессознательной душевной жизни есть иллюзорный мир сновидений, в котором картины реальности, как правило, разорваны, не сцеплены звеньями логики. Известно, что подвергшийся гипнозу человек определенное время удерживает в своем сознании сложные инструкции и реализует их в объективных условиях, то есть по указанию гипнотизера. Некоторые люди обладают способностью учиться во сне, причем такую способность можно развить путем внушения и самовнушения. Внушение извне действует только тогда, когда становится самовнушением. Это перераспределение внутренних значимостей. Как уже говорилось, человек может принимать чужие мысли за собственную и окружающую среду, только способствует этому. Все слышали не однократно высказывание «менталитет»? С тем определением этого слова, которое дает словарь, в принципе можно согласиться, но можно дополнить тем, что общество делает из человека ту личность, которая может в нем выжить. Или человек надевает маску сознательного гражданина общества. Второй вариант кажется более реальным, ведь изменив общество человек не меняется в плане подсознания, в нем меняется сознание, ценности, предметы, которые он обдумывает, меняется маска. Все мы носим маски, пряча свое естество, потому что не в состоянии с ним справиться.

Познав структуру психики, попытаемся дать ответ, как же все-таки человек принимает решение: сознательно, подсознательно, или в зависимости от ситуации выбирает источник. Возьмем статью, опубликованную в журнале «Наука и жизнь», №11 за 1978 год.

В Центральном научно-исследовательском институте судебной психиатрии имени В. П. Сербского был проведён такой эксперимент. Каждый из 20 испытуемых – люди в возрасте от 18 до 40 лет с нормальным зрением – поочередно попадали в темную комнату.

На телевизионном экране им показывали картинки с паузой в секунду. Картинки были просты: стрелка, геометрическая фигура, буква русского алфавита. Как только на экране появлялась буква, наблюдатель должен был нажать кнопку. С помощью электронной вычислительной машины с точностью до тысячной доли секунды регистрировалось время между появлением буквы на экране и нажатием кнопки. Это время называют скрытым периодом двигательной реакции. У всех здоровых людей он примерно одинаков.

Еще одна очень важная деталь опыта. Стрелки на экране имели разный наклон к горизонту: иногда это был угол в 20 градусов, а иногда – в 50 градусов. Картинки чередовались без определенного порядка, но всегда после стрелки с наклоном в 20 градусов уходила буква, а после стрелки, наклоненной на 50 градусов, на экране появлялась геометрическая фигура. Иными словами, наклон стрелки служил своего рода предупреждением: еще до появления буквы наблюдатель мог узнать, нужно ли будет нажимать кнопку. Разница в наклоне стрелки практически сразу отражалась в сознании наблюдателя, и люди быстро усваивали это предупреждение. Поэтому до конца опыта скрытый период реакции, то, что иногда называют «мертвым временем», заметно сокращался – от 298 миллисекунд (милисекунд в тысячу раз меньше секунды) до 250 миллисекунд.

Если такие опыты повторялись, то через несколько дней такой тренировки «мертвое время» у наблюдателя сокращалось почти на 90 миллисекунд. Затем проводилась вторая серия опытов. У них все осталось, как и в предыдущем, только разница между наклоненными стрелками составляла уже не 30 градусов, а всего лишь 5 градусов: перед буквой показывали стрелку, наклоненную на 30 градусов к горизонту, а перед геометрической фигурой на экране появлялась стрелка. наклонена под углом 35 градусов.

Совершенно ясно, что человек не способен осознать столь небольшую разницу в наклоне маленьких стрелок, появляющихся на экране телевизора, удаленном от наблюдателя на два метра. Если в первом опыте наклон стрелки служил сознательным стимулом в принятии решения – нажимать или не нажимать кнопку, то во втором опыте такого стимула вроде бы не было: раздражитель находился за порогом чувствительности испытуемого. И тем не менее эксперимент показал, что и в этих опытах скрытый период двигательной реакции сокращался. Когда на экране проходили первые картинки, «мертвое время» равнялось 325 миллисекундам, к концу опыта, то есть через сто демонстраций, он сократился примерно на 50 миллисекунд.

Исследователи заключили: незначительная разница в наклоне стрелок (всего 5 градусов) служит подсознательным стимулом, и подсознание принимает решение вместо сознания.

А что произойдет, если повторить опыт на следующий день? Никакой тренировки в этом случае не наблюдается: снова к началу эксперимента «мертвое время» равно 325 миллисекунд, а через 100 показов оно снижается. Этот опыт показал, что можно выработать временную связь с помощью неосознанного раздражителя, подсознательного зрительного стимула.

Рассмотрим теперь как построена целая система поддержки принятия решений человеком. Задачи, решаемые с помощью информационных технологий, находятся в пределах от структурированных (повторных и однообразных, с заблаговременно выработанной процедурой, подробно описывающей алгоритм получения решения) до неструктурированных, для которых описание процесса получения решения невозможно. Относительно последнего это так называемые динамические процессы, протекание которых во времени трудно предсказать.

Большую часть жизненных процессов составляют слабо структурированные задачи, решение которых связано с определением количественных и качественных переменных. Это привело к созданию программных систем, основанных как на традиционных методах алгоритмической обработки данных, так и на методах создания и использования базы знаний. Наиболее плодотворными программными системами для решения таких задач является новая программная технология, связанная с разработкой экспертных систем и систем поддержки принятия решений.

Под системой поддержки принятия решений (СППР) понимаются человеко-машинные системы, позволяющие другим лицам, принимающим решения, использовать данные и значение объективного и субъективного характера для решения плохо сформулированных проблем[6].

СППР требует трех первичных компонентов: модели управления, управления данными для сбора и ручной обработки данных и управления диалогом для облегчения доступа пользователя к СППР. Пользователь взаимодействует с системой через графический интерфейс, выбирая конкретную модель и набор данных, которые необходимо использовать, а затем СППР представляет результаты пользователя через пользовательский интерфейс [6].

Модели администрирования и управления данными действуют в основном незаметно и варьируются от простой модели до сверхсложной комплексной модели планирования, основанной на математическом программировании. Наиболее обширной сферой практического использования СППР является планирование и прогнозирование различных видов управленческой деятельности.

Характеристика систем поддержки принятия решений:

• не исключают гибкость пользователей в конкретном вопросе, адаптивность и быструю реакцию;

• допускают, чтобы пользователи управляли входом и выходом из системы;

• оперируют с небольшой помощью профессиональных программистов или без нее (СППР на искусственном интеллекте);

• обеспечивают поддержку для решений и проблем, которые не могут быть определены досрочно (прогнозирование, построение модели поведения);

• используют сложный анализ и инструментальные средства моделирования.

СППР обладают большой аналитической мощностью, по сравнению с другими системами: они построены с рядом моделей, направленных именно на анализ данных. Системы поддержки интерактивны; пользователь может изменять допущения и включать в себя новые полученные данные.

Процесс принятия решений человеком как блоком принятия решений (диспетчер) в СППР имеет четыре стадии:

• распознавание или осмысление – состоит из идентификации и понимания проблем: почему проблемы возникают, где и с каким результатом они решаются. Традиционные управленческие информационные системы (УИС), служащие источником большого количества разнородной детальной информации (справочники), могут помогать классифицировать проблему, особенно если в системе поддержки она является исключением;

• проект или обсуждение – в ходе принятия решения человек, принимающий решение, продумывает возможные традиционные и альтернативные варианты решения проблемы. Малые системы СППР идеальны на этой стадии принятия решений, потому что они оперируют на простых моделях, могут быть быстро развиты и работать с ограниченными данными;

• выбор – заключается в подборе решений посреди альтернатив. На этом этапе может возникнуть необходимость использования обширной системы СППР, чтобы оперировать с более обширными данными относительно ряда альтернатив и подключения комплексных аналитических моделей, чтобы компенсировать затраты, последствия и возможности;

• реализация – в течение выполнения решения управляющий может использовать систему сообщений, которая компилирует доклады о прогрессе конкретного решения. Системы поддержки выполнения могут быть как составной частью полномасштабной управленческой информационной системы, так и отдельными, меньшими системами, такими как программное обеспечение планирования на основе микроконтроллеров.

ВЫВОДЫ

Описанная структура системы принятия решений есть не что иное, как программно-аппаратная реализация мыслительных процессов человека. Как видим, даже на программном уровне системы, выполняющие «сознательную» обработку данных не полноценны. Полномасштабные СППР включают в себя базу знаний, репозиторий «образов» результаты прошлых экспериментов. Из аналитического аппарата в этот тайник вытесняется информация, которая не значима на данный момент, но может быть полезной в будущем. Выходит, что не только у живого человека, но и у машины, доля «сознательного» ничтожна по сравнению с «подсознательным». Попробуем дать собственное определение этим понятиям, провести понятную аналогию. Сравним весь ум человека со стеклянной коробкой, находящейся на подставке в отдельной комнате. Через нее хорошо будут видны стены, пол мебель… Она, как человеческое сознание, поглощающее и отражающее окружающую реальность. Поместим теперь в эту коробку пустой черный мешок с завязкой. Когда наша стеклянная коробка будет постоянно находиться на одном месте, через нее не поступает никакой другой информации кроме статического окружения, то мешок на дне почти незаметен и его даже возможно исключить. То есть и человек находясь в одной и той же обстановке, не подвергаясь динамическим воздействиям, может держать всю накопленную информацию и свои соображения в себе, в своем сознании, не вытесняя их в подсознательное.

Если наш стеклянный ящик перенесем на длительное время в другую комнату с другим декором, то снова увидим через прозрачные стенки пол, потолок и все остальное. Предыдущих образов первой комнаты мы не увидим. Сознание (это наш прозрачный ящик) наполняется новым содержанием. Но где сохранить информацию о предыдущем состоянии? Возьмем фотографии первой комнаты и уложим в черный мешок. В нем теперь будут храниться не прямые видения, а образы предыдущих. Изменяя и дальше окружение стеклянного ящика, содержимое черного мешка будет постепенно наполняться и само оно будет увеличиваться в объемах занимая значительное количество видимого пространства ящика. Теперь станет не так легко смотреть через нее на окружающих. Вернув ящик в первую комнату, нам через него уже почти ничего не видно, но мы можем достать из мешка фотографии, поместить их на стенки и картина становится понятной. В этой аналогии сложный ящик – это наше сознание; шнуровка на мешке, развязывая которую клали и вынимали фотографии – наш эго, необходимый посредник, чтобы образы не заполнили сознание подменяя факты; черный мешок – подсознание.

Известен факт, что человек использует до десяти процентов умственных возможностей. Логично сделать вывод, что это и есть объем нашего сознания, в котором мы, собственно, и имеем возможность оперировать информацией. Ученые стремятся расширить наше сознание и увеличить наши умственные возможности. Как было сказано выше, в области программной инженерии увеличить процентную долю аналитического модуля над модулем репозиторием невозможно. Число накопленной базы знаний пропорционально увеличивается в ходе работы аналитического модуля. Если не вытеснять информацию в тайник, а постоянно ею оперировать, скорость реакции на новое событие и поиск ответа на более ранние задачи снизятся до нуля. Система зависнет. Вернемся к примеру со стеклянной коробкой. Это статическая емкость и способность изменять форму у нее отсутствует. Попробуем расширить видимую через нее область, нажав на заполненный внутри мешок, другого способа увеличить «сознание» коробки не существует. Рано или поздно шнуровка развяжется и фотографии из мешка попадут в емкость опять же мешая созерцанию через прозрачные стенки. Если попытаться расширить сознание человеку, получится нечто подобное. Образы восполнят сознание, тем самым человек потеряет способность различать реальность.

Образы из подсознательного – это человеческая база знаний. Мы берем оттуда большинство ответов на свои вопросы. Чем больше человек знает, тем сложнее рассмотреть его подлинного. Сознание – это только маска, которую раздает общество. Без нее оно нас не примет. Без сознания невозможно управлять человеком. Но человек может поставить еще один щит к своему сознанию. Не пропускать в нее данные, которые могут повлиять на ее приоритеты. На программном уровне тоже есть следующие механизмы. Дав на выполнение СППР команду решить не входящую в ее компетенцию задачу, система даст отказ на ранней стадии прежде, чем начать обрабатывать данные.

Из приведенных выше фактов следует, что проблема бессознательного требует детального и глубинного изучения.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гарбузов В. І. «Практическая психотерапия, или как вернуть ребенку и подростку уверенность в себе, истинное достоинство и здоровье» [Електронний ресурс] // Режим доступу: http://pedlib.ru/Books/5/0348/5_0348-1.shtml

2. Электронная библиотека по истории философии. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://filosof.historic.ru

3. З.Фрейд «Лекции по введению в психоанализ» [Электронний ресурс] // Режим доступа: http://zigmund.ru/osnovnye_trudy.html

4. З.Фрейд. "Психология масс и анализ человеческого "Я", издательство "Современные проблемы", Н. А. Столляр, М., 1926 г. [Электронний ресурс] // Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/Freid/PsihMass.php .

5. З.Фрейд «Толкование сновидений» [Электронний ресурс] //Режим доступа: http://krotov.info/lib_sec/21_f/fre/freud_12.html

6. Ларичев О. И., Петровский А. В. «Системы поддержки принятия решений. Современное состояние и перспективы их развития» [Электронний ресурс] // Режим доступа: http://www.raai.org/library/papers/Larichev/Larichev_Petrovsky_1987.pdf

7. Платон «Государство. Книга IX» [Электронний ресурс] // Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/plato01/26gos09.htm

8. Ф.Б. Бассик «Актуальность проблемы бессознательного на современном этапе развития психологических заболеваний», Философские науки, №3, 1990.